|
|
ИРИНА ОВЧИННИКОВА (АНУРОВА)
|
| Приветствую однокашников
– из далекого 1957 года!
В том году, когда мне было 11 лет, интернат находился еще в старом здании на Большой Пироговской улице. Напротив был сквер с памятником Льву Толстому. Помню, в этом скверике мы с подружкой (вроде, Таней Русаковой) ходили по дорожкам, глядя под ноги в поисках хотя бы 10 копеек, чтобы купить коробку кукурузных хлопьев (ватных таких) – заморить голод: был выходной день, видимо после каникул, а мы почему-то не уехали к родственникам, и столовая в тот день не работала. Вот две голодные девчонки бродили по скверику и искали денежку. Спасла нас однокашница девочка Надя Фоминская, приехавшая к вечеру от родственников с полной сумкой еды. Здание интерната было оригинальной архитектуры, может быть XIX века: высокие потолки, огромные полукруглые вверху окна, в холлах высоченные зеркала с горящими над ними по ночам бра, широкие, застеленные коврами коридоры, по которым мы, не смущаясь, неслись жизнерадостным стадом на занятия хореографического кружка. Очень хорошо помню это чувство полета, пережитое в тех коридорах. Тогда, в 1957 году, в интернате работало много разнообразных кружков: драмкружок, хореографический, кружок резьбы по дереву. Весь интернат просто помешался на этой резьбе – и, кстати, были среди нас настоящие мастера! А я всерьез занималась в драматическом кружке. Это дело было поставлено на широкую ногу: ставились спектакли, читались стихи, к праздникам готовились концертные программы, с которыми мы выступали на больших сценах – например, во Дворце культуры Академии им. Фрунзе, при большом стечении народа. Нас даже записывали на радио. Драмкружком руководила незабвенная Надежда Венедиктовна. В хореографическом кружке репетировали «танец маленьких лебедей» - и это без предварительной балетной подготовки. Очень были смелые и нахальные! Но, главное, получалось! Правда, мне в числе этих четырех лебедей выступить не пришлось – подлая скарлатина уложила на больничную койку. Но зато из-за меня весь класс дней 20 не ходил в школу! Думаю, все были просто счастливы! Особенно если учесть, что карантин плавно перешел в зимние каникулы. В хореографическом кружке я впервые познакомилась с чечеткой – танцевала танец братьев Гусаковых. И долгие-долгие годы после этого во мне жила тоска по чечетке, которая через сорок лет была утолена: в 1998 году я стала посещать занятия по степу под руководством Константина Невретдинова и счастлива этим до сих пор! А учились мы в общей школе, вместе с «домашними», в Теплом переулке (недалеко от метро Парк культуры) напротив фабрики «Красная Роза» (наверное, в честь Розы Люксембург). Фабрика эта была видна из окон школы, и во время занятий оттуда доносился специфический шум и запахи – как будто там что-то варили или парили. Вспоминаю, как для нашего оздоровления интернатский врач Вера Федотовна периодически вносила в столовую ведро(!) разведенных с сахаром пивных дрожжей, и все бросались наперегонки к этому ведру, чтобы досталась верхняя пенка – самая вкусная! А за обедом раздавали каждому по ложке рыбьего жира (это было, кажется, в 1960-62гг.). Нас за столом сидело 8 человек и, к счастью и большому нашему изумлению, среди нас была одна девочка, Ира Бычкова, которая обожала рыбий жир, и все 8 ложек она с аппетитом выпивала с черным хлебушком. Однажды на обед был щавелевый суп, и при передаче Ире своей ложки рыбьего жира я случайно капнула его себе в тарелку – многие годы после этого не выносила щавелевый суп. В 1960-62гг. я снова жила в нашем уютном интернате, который по-прежнему находился на Пироговке, но вот летом мы уже выезжали в Доброе, хотя новое здание интерната еще не было построено. И наш 9-ый класс составлял комсомольско-молодежную группу – так тогда назывался отряд старшеклассников. Кстати, в комсомол меня принимали именно в интернате. Причем приняли с трудом – из-за двойки какой-то. С таким же отстающим (но очень добрым) мальчиком Валерой Анциферовым мы с опозданием (потому что долго решали, достойны мы или все же нет) явились в некий райком комсомола. Там нас построили в линейку и стали задавать всякие вопросы на засыпку, а мы должны были бойко на них ответить. И вот, когда дошла очередь до меня, и мне задали вполне дежурный вопрос: «Что Вы в последнее время читали?» - я искренне ответила: «Рассказы О’Генри». Все райкомовцы почему-то засмеялись – наверное, поразились моей наивности: надо было сказать что-нибудь вроде «Рассказы о Ленине». Но все- таки приняли. Правда, отношения с комсомолом складывались не очень гладко – спустя лет 6 хотели даже исключить, но это совсем другая история. Хорошо помню пруд в Добром и связанные с ним радости. Много играли в баскетбол (очень модный тогда), готовили большие концерты с многочисленными танцевальными номерами, в т.ч. в исполнении вожатых, переодетых девушками. Танцы ставил Валера Якубов, а любимым вожатым был Оскар Важко. Оскар, где ты? Вот кого я помню из интернатской жизни тех лет: Наташа Красюк, Ира Бычкова, Наташа Пушнова, Наташа Короткова, Лена Бухач (из Одессы), Надя Фоминская, Лариса Печерская (из «домашних»), Таня Киселева, Наташа Богданова («Богдашка»), Наташа Попова, Юра Харченко (наш лидер), Валера Анциферов, Леня Комиссаров, Юра Арутюнов, Володя Шатохин. В 1957-58гг. в интернате жил наш знаменитый современник Коля Караченцов, которого я отчетливо запомнила – и по драмкружку, и по школьным коридорам, где он носился очаровательным чертенком с ослепительной улыбкой. Помню тот черный день в 1962 г., когда нам объявили о слиянии интерната МВТ с мидовцами и переезде из Москвы в Доброе. Учитывая многолетнюю вражду (сейчас уже необъяснимую) между питомцами этих интернатов, весь наш класс почти в полном составе категорически отказался переезжать. Нам было разрешено с согласия родителей разъехаться по родственникам, что мы и сделали, чувствуя себя при этом некими забастовщиками-революционерами. Из школы никто не ушел, и до ее окончания все бывшие интернатские, превратившиеся в «домашних», каждое утро приезжали в Теплый переулок с разных концов Москвы. Прошли годы, и в 1982 г. я привезла в Доброе моего сына четвероклассника Анурова Максима, о чем он не только не жалеет, но, так же, как и я, считает годы, проведенные в интернате, счастливейшими годами жизни! Чуть позже в интернате оказалась и моя племянница, двоюродная сестра Максима, Тихонова Катя. Вот такая интернатская династия! Спасибо Вам, ребята, за сайт! Надеюсь, кто-нибудь из моих однокашников набредет на него и откликнется!
|
|
28.05.2005
|